Интер

китайский землепроходец чжан цянь

Около 150 г. до н. э. на востоке Азии, в бассейне многоводных рек Хуанхэ и Янцзы, за Вели­кой Китайской стеной, незадол­го перед тем возведенной для защиты от кочевников, лежали земли Китая — страны с многовековой куль­турой, цветущими городами, густой сетью оросительных каналов, многомиллионным трудолюбивым населением.
В то время в юго-западной части Азиатского материка, между Средиземным морем и могучи­ми горными узлами Гиидукуша и Памира, про­тянулся пояс больших и малых государств - обломков обширной империи Александра Македонского. На восточной оконечности этого пояса, на скрещении больших торговых дорог, лежали очаги древних культур — богатые го­рода Бактра, Мараканда (Самарканд), Алек­сандрия Крайняя (Ходжент). Отсюда шли ка­раваны в Индию и Вавилон, Малую Азию и Закавказье.

Согдийское и Бактрийское царства, где у власти стояли выходцы из Греции, поддержи­вали оживленные сношения с Сирией, Египтом и землями Римской державы. К северу от Согдианы, в низовьях Сыр-Дарьи и Аму-Дарьи, располагалось Хорезмийское царство — огромный оазис в сухих приаральских степях. К югу от перевалов Памира и Гиндукуша лежали Индия и другие страны древней куль­туры.
Таким образом, на карте Азии II в. до н. э. четко выделялись контуры областей древних цивилизаций — Китая, Индии и Средней Азии. Но эти области не соприкасались друг с другом, между ними не было прямого постоян­ного контакта. Пять тысяч километров пу­стынь и гор — широкий центральноазиатскнй барьер — отделяли Согдиану и Бактрию от Китая. На сотни дней пути здесь раскинулись бескрайние земли, где летом от палящего зноя камни покрывались бурой коркой пустынного загара, а зимой дули свирепые бураны, взметая сухую морозную пыль.
К источникам и ключам вели звериные тро­пы. Волчьи и лисьи следы на них иногда пере­крывались глубокими отпечатками конских копыт. Кучки холодной золы, кости, тряпки, обрывки кожи, затоптанные в землю, отмечали места остановок кочевников у водных источни­ков. Порой из-за каменистого гребня стреми­тельно вылетали всадники. Они проносились по степи, оставляя за собой острый запах кон­ского пота и сбруи.

Сюнну — так называли в Китае кочевников, хозяев центральноазиатских земель. Это были гунны, которые столетия спустя вторглись в Европу. И китайцы не знали врага более силь­ного, коварного и жестокого. Подобно опусто­шительному урагану, врывались сюнну в погра­ничные области Китая. Все разоряя и выжигая на своем пути, они проникали на сотни ли (китайская мера длины, равная 576 м.) в глубь страны и уводили в далекие монгольские степи десятки тысяч пленных. Гунны расположились вплотную у западных рубежей Китая. Торговые пути, ведущие из Китая на запад, обрывались сразу же за Вели­кой стеной в стране кочевников.
В середине II в. до н. э. до двора китайского императора дошла весть о том, что враждебные гуннам кочевые племена «больших юэчжи», дважды разбитые гуннами в степях за Великой стеной, обосновались где-то далеко на западе, за горами. Китайский император У Ди решил направить к юэчжи посольство, чтобы заклю­чить с ними союз против гуннов и затем нанести исконным врагам Китая сокрушительный удар с востока и запада. Посольство к большим юэчжи отправилось в 138 г. до н. э. Перед ним стояло немало труд­ностей.
От западных рубежей Китая до земель больших юэчжи путь проходил через неведомые про­странства. Путь этот был немереный и нехоженый; никто до­подлинно не знал, как далека страна юэчжи. Идти надо было через владе­ния гуннов, а у их вождя было много глаз, много ушей и длин­ные, цепкие руки.
Посольство возглавил Чжан Цянь, уроженец области Хань-чжун (юг нынешней провинции Шэньси), — человек опытный, физически выносливый, муже­ственный, хорошо знавший обы­чаи и повадки гуннов. Еще в молодости ему дове­лось бывать за рубежами Китая, где, по словам древнего истори­ка Китая Сым Цяня, он приоб­рел общее доверие. Очевидно, Чжан Цянь состоял на дипло­матической службе перед тем, как его назначили главой по­сольства к юэчжи. Чжан Цяня сопровождало сто человек, и правой его ру­кой был искусный охотник Та­ны— меткий стрелок из лука, родом гунн. Посольство отправилось в путь из погранич­ного городка Лунси, на западных рубежах Ки­тая. Но неожиданно пришла беда: гунны захва­тили всех в плен и зорко следили за каждым шагом пленного китайского посла.
Казалось, все потеряно. Далеко на востоке осталась родная земля. Далеко на западе лежа­ла страна больших юэчжи, неведомый край за Небесными горами — Тянь-Шанем. Сегодня «столица» гуннов была где-нибудь на окраине Гобийской пустыни, завтра центр кочевой дер­жавы уже переносился к берегам оз. Кукунор или на склоны Нанынаньских гор.
Шли годы... Чжан Цянь терпеливо обдумы­вал план бегства из плена. Как зеницу ока хра­нил он свой посольский бунчук ( Бунчук — короткое древко с привязанным конским хвостом как знак власти или служебного положения). Наконец на одиннадцатом году плена ему удалось бе­жать. Много дней он шел на запад, терпя лишения, страдая от студеных ветров на перевалах Тянь-Шаня. Наконец наступил день, когда Чжан Цянь увидел ухо­дящую далеко на запад зеленую долину. Перед ним лежала стра­на Давань—Ферганская земля, откуда десятки дорог вели в не­ведомые китайцам страны Запа­да: Согдиану, Бактрию, Хорезм.
Чжан Цянь обратился за по­мощью к властителю Даваня. Тот приказал проводить Чжан Цяня в страну Канцзюй — так китайский путешественник на­зывал Хорезм. Оттуда Чжан Цянь направился в Согдиану и Бактрию, где незадолго до того осели большие юэчжи, смешав­шиеся впоследствии с местным населением. Но Чжан Цяню не удалось склонить их вождя к союзу с Китаем.
Около года Чжан Цянь про­был в Бактре, а затем отпра­вился в обратный путь. И снова он попал в плен к гуннам, и сно­ва бежал от них. На этот раз он уже направился не на запад, а на восток и на тринадцатом году странствований наконец добрался до рубежей Китая. Из ста человек на родину верну­лись только двое. Донесения Чжан Цяня правителям Китая явились открытием нового мира. В них дается ясная картина той части Средней и Запад­ной Азии, куда до Чжан Цяня, вероятно, не проникал еще ни один китаец. Государства, их управление, армии, род занятий жителей, их обычаи и язык, природа — все это интересо­вало Чжан Цяня.
Он описывает, например, страну Давань — и мы видим цветущий край, где насчитывается семьдесят больших и малых городов, где сеют рис и пшеницу, возделывают виноград, разво­дят изумительных «небесных» коней. Далее он пишет о Канцзюе — Хорезме, о стране Усунь — нынешнем Семиречье, о Согдиане, о стране Дася — Бактрии и Аньси — Парфянском царстве. Он упоминал о странах, которые лежали на западе от Парфянской державы; о землях к северу от Хорезма и Парфии, где в бескрайних степях и полупустынях обитали кочевые пле­мена.
В столице Бактрии Чжан Цянь встречал куп­цов из страны Шеньду — Индии. Он осмотрел их товары н, к своему величайшему удив­лению, обнаружил у индийских торговых го­стей бамбуковые изделия из Южного Китая. И Чжан Цянь высказал гениальную догадку: эти изделия через руки неведомых посредников поступают из Китая в «Страну слонов» — Шень-ду—южным путем. Существовала, следователь­но, еще одна дорога из Китая на запад, и эту дорогу следовало освоить. Так Чжан Цянь правильно наметил трассу из Китая в Индию через Бирму и Ассам, через моря юго-восточной Азии (Прошло несколько веков, и эти маршруты дей­ствительно стали важнейшими путями, связывающими Китай с долиной Ганга). Он привез на родину семена винограда — до тех пор неизвестной на его родине культу­ры, — а также семена среднеазиатских кормо­вых трав.
Чжан Цянь не только сообщил китайскому императору о том, что видел, — он действовал, и действовал энергично. В 123 —119 гг. до н. э. он участвовал в успеш­ных походах против гуннов: китайские вой­ска жестоко разгромили врагов и прогнали их за Хангайские горы, в Северную Монголию. С той поры гунны уже не могли грозить Китаю опустошительными вторжениями. Путь на Запад был очищен, и Чжан Цянь снова отправился в далекие края, к земле Усунь (Семиречье), откуда было недалеко до Даваия и владений больших юэчжи.
Из Усуяя Чжан Цянь отправил посольства в различные области Средней Азии, в Парфию и Индию; с этими же послами глава Усуця отправил своих толмачей. В 114 или 113 г. до н. э. китайские послы возвратились в Усунь и с ними явились вестники из многих дальних стран. Чжан Цянь отправился на родину. Переход через Центральную Азию от Тянь-Шаня к гра­ницам Китая был его последним путешестви­ем. Вероятно, в 112 г. до и. э. Чжан Цянь умер. А спустя десять лет границы Китая расшири­лись до Усуня и Даваия, и на землях, откры­тых для Китая Чжан Цянем, было основано четырнадцать новых провинций.
Едва заметные тропы, по которым некогда шел на запад Чжан Цянь, стали сквозным пу­тем из Китая к берегам Средиземного моря — «великой шелковой дорогой». Этим путем на протяжении многнх веков шли на запад — в Хорезм, Иран, Сирию, Причерноморье — ка­раваны с китайским шелком. Так в истории путешествий и открытий за­нял почетное место великий китайский земле­проходец Чжан Цянь.

Автор: Я.М. Свет, 1962 г., "Детская энциклопедия", 1 том.